Правда, найти достоверное подтверждение тому, что Лебедев и впрямь говорил нечто подобное, почему-то не удается. Хорошо, допустим, что говорил. Но космонавт не может не знать, что если бы ракета действительно представляла собой гигантскую бочку с горючим, то вероятность успешного полета была бы не даже нулевой, а отрицательной. И, стало быть, имеет место ситуация, описанная крылатым русским выражением: «Ради красного словца не пожалеем и отца». А понимать эту эффектную иллюстрацию буквально – значит выставлять себя на посмешище.

Разумеется, ракета – не бочка с горючим. Топливный бак сам по себе никуда не полетит, обязательно нужен двигатель. А ракетный двигатель, что тогда, что сейчас – вершина машиностроения как такового. Просто потому, что не существует никаких других устройств, способных высвобождать настолько грандиозное количество энергии при сравнительно небольших размерах. Разве что атомная бомба. Но она, как известно, в процессе освобождения энергии испаряется. А ракетные двигатели – нет.

И, значит, конструктор ракетных двигателей – фигура в истории освоения Космоса ключевая, важнейшая. Наравне с ним стоит только конструктор ракеты. А потому, вспоминая Сергея Королева, нельзя не вспомнить его коллегу, основоположника отечественного жидкостного ракетного двигателестроения Валентина Глушко.

Который, в отличие от Сергея Павловича, долгое время занимавшегося планерами и самолетами, с самого детства точно знал, чему посвятит жизнь. И это не преувеличение.

Валентин Петрович родился 2 сентября 1908 года в Одессе, в семье служащего. До какого-то момента все искренне считали, что судьба мальчика – музыка, поскольку одновременно с учебой в реальном училище он занимался в консерватории по классу скрипки, и даже был потом переведен в Одесскую музыкальную академию. Момент истины настал в 1921 году, когда Глушко прочитал романы Жюля Верна «Из пушки на Луну» и «Вокруг Луны»: «Эти произведения меня потрясли. Во время их чтения захватывало дыхание, сердце колотилось, я был как в угаре и был счастлив. Стало ясно, что осуществлению этих чудесных полетов я должен посвятить всю жизнь без остатка... Еще сильнее, чем когда-либо ранее я ощутил необходимость учиться и в первую очередь физике, химии и механике, которые стали для меня самыми интересными предметами в школе. Пришлось оставить занятия музыкой... Я поздно ложился, рано вставал. Сожалея, что еще не изобретены пилюли вместо обеда, которые можно было бы сразу проглотить, я старался до предела сократить время, затрачиваемое на еду».

Мотивация высочайшая. Но без поддержки извне весь этот пар мог уйти в свисток – просто потому, что в доступных Глушко библиотеках не было никаких книг, которые могли бы его направить. Только популяризация от Якова Перельмана – «Межпланетные путешествия», откуда Глушко узнал о существовании теоретика космонавтики Константина Циолковского. Правда, из всех работ самого Константина Эдуардовича наш энтузиаст смог найти только статью 1903 года «Исследование мировых пространств реактивными приборами». Хорошо, но мало. В 1923 году пятнадцатилетний подросток пишет шестидесятишестилетнему ученому письмо – почти не надеясь на ответ. Однако вот что происходит совсем скоро: «Через двенадцать дней, то есть 8 октября, я с трепетом держал в руках самодельный небольшой квадратный конверт из белой бумаги с письмом из Калуги. Вскоре Циолковский любезно написал, что будет высылать мне свои труды, и выполнил обещанное…»

Переписка с Циолковским длилась до 1930 года. Сначала ему писал школьник Глушко, потом – студент Ленинградского университета Глушко, а затем – инженер Глушко, да не просто инженер, а руководитель подразделения по разработке ракетных двигателей Газодинамической лаборатории.

Все эти метаморфозы произошли очень быстро, всего лишь за неполные шесть лет – штатным сотрудником ГДЛ Глушко стал уже в мае 1929 года. Причем пришел он туда не с пустыми руками. Поступив в ЛГУ в 1925 году, Глушко с 1927 года работал над дипломным проектом, который выглядит весьма достойно даже сейчас, а уж тогда и вовсе казался фантастикой. Его гелиоракетоплан больше всего напоминал пресловутые «летающие тарелки». Огромный диск из солнечных батарей, подающий электроэнергию в двигатель, где создает реактивную тягу металлическое топливо, переходя под действием разрядов из твердого состояния в газообразное.

Вообще-то о возможности электрического ракетного двигателя говорил тот же Циолковский. Но первый в мире реально работающий ЭРД был изобретен, и не только изобретен, но даже построен и испытан Валентином Глушко. Собственно, третья глава его диплома так и называлась – «Металл как взрывчатое вещество». Правда, диплом Глушко так и не защитил – его исключили из университета. А вот глава попала в руки Николаю Ильину, который в 1929 году был уполномоченным Технического штаба Начальника вооружений РККА, а с 1931 года – начальником Газодинамической лаборатории. Где, собственно, нимало не жалеющий о неоконченном высшем образовании молодой Валентин Глушко и создал первый в мире ЭРД.

Тем самым опередив не только западных инженеров, но и само время лет на тридцать с лишним. Электрические ракетные двигатели начали применяться в космосе с середины шестидесятых годов XX столетия и широко применяются до сих пор – именно ЭРД используются в системах ориентации и навигации спутников и межпланетных станций. А в перспективе ЭРД могут стать маршевыми двигателями для сверхдальних космических аппаратов.

В тридцатые годы XX века эта перспектива была еще более далекой – ЭРД, эффективно действующие в космосе, совершенно не годились для преодоления притяжения Земли из-за своей малой тяги. По сути, это был задел на будущее. И Глушко, нимало не расстраиваясь, переключается на гораздо более насущную проблему: «Мне стало ясно, что при всей перспективности, электрореактивный двигатель понадобится нам лишь на следующем этапе освоения космоса, а чтобы проникнуть в космос, необходимы жидкостные реактивные двигатели, о которых так много писал Константин Эдуардович Циолковский. С начала 1930 года основное внимание я сосредоточил на разработке именно этих моторов...»

Здесь он первопроходцем не был – ракету с первым жидкостным двигателем запустил американский изобретатель и конструктор Роберт Годдард в марте 1926 года. Однако Глушко уже к 1933 году серьезно вырывается вперед – его двигатели с маркировкой «Опытный ракетный мотор» – ОРМ-50 и ОРМ-52 – были одними из самых мощных в мире. СССР уверенно выдвигался на позиции лидера в жидкостной ракетной технике…

Принято считать, что Глушко все-таки отстал от своих главных конкурентов – немецкого конструктора Вернера фон Брауна и инженера Вальтера Тиля, который разработал для знаменитого детища фон Брауна, ракеты «Фау-2» жидкостный двигатель, развивавший тягу в 25 тонн-сил. Единица измерения «тонна-сила» означает такую силу, которая разгоняет тело массой в 1 тонну до ускорения свободного падения, то есть 9,8 метра в секунду.

Поскольку двигатель Глушко в 1944 году развивал тягу от 900 до 1200 килограмм-сил, то отставание вроде бы налицо. Но все не так просто, как кажется. Роберт Годдард, ознакомившись с ракетой «Фау-2», признал, что ее разработчики сделали огромный шаг вперед. Но при этом заявил, что немцы украли его наработки, в частности турбонасос, систему охлаждения камеры сгорания, да и вообще двигатели Вальтера Тиля сильно напоминали ему его собственные.

Ознакомившись в 1945 году с той же «Фау-2» Валентин Глушко тоже не мог не констатировать своего количественного отставания. Подчеркнем – количественного. Потому что, подобно Годдарду, он был уверен, что немцы многое почерпнули и из его наработок тридцатых годов. Во всяком случае, так утверждал сын конструктора, Александр Глушко: «Отец говорил, что когда увидел основу ракеты фон Брауна, то понял, что ничего нового там нет, все было известно. Другие размеры – колоссальные, но копнешь поглубже – это советские разработки. Немцы на развитие советской космонавтики не повлияли никак. «Фау-2» – это модификация РЛА-2 конструкции Глушко 1933 года». Своя правда в этом есть – книга «Ракеты, их устройство и применение», одним из авторов которой был Глушко, вышла в 1935 году и была неплохо известна в Германии. А ведь там рассказывалось и о турбонасосе, и о завесном охлаждении камеры сгорания двигателя…

Говоря о том, что Сергей Королев начинал с копирования «Фау-2», а Валентин Глушко, соответственно, с копирования двигателя Вальтера Тиля, всегда нужно делать поправку на то, что копировать-то копировали, но лишь затем, чтобы освоить размеры. Потому что все остальное было, по сути, их собственными разработками.

Все, что было дальше, можно смело назвать триумфом отечественного ракетного двигателестроения и личным триумфом Глушко и его ОКБ-456, что ныне называется НПО «Энергомаш» и носит имя Валентина Петровича. Двигатель РД-107, разработанный его конструкторским бюро в 1954 году, открыл человечеству дорогу в космос – он поднял и первый спутник, и первый лунник, и первого человека, он отправил автоматические станции к Луне, Венере и Марсу… В принципе, достаточно было бы одного этого. Но только этим Глушко не ограничился. В 1974 году Валентин Глушко, став Генеральным конструктором, разрабатывал поистине грандиозные проекты долговременных орбитальных станций, многоразовых космических систем, и даже постоянной лунной базы. Многие знают, что под его началом был создан многоразовый космический комплекс «Энергия – Буран». Однако сама ракета «Энергия» должна была стать «матерью» еще более впечатляющей сверхмощной ракеты «Вулкан», которая обеспечила бы не только строительство постоянной лунной базы, но и пилотируемый полет к Марсу. Идея создания таких двигателей казалась фантастической – известно, что группа академиков написала письмо в ЦК КПСС о нереальности этих проектов. Но Глушко умел добиваться невозможного. Двигатели РД-170, которые подняли в 1988 году на орбиту комплекс «Энергия – Буран», были и до сих пор остаются самыми мощными в мире, обеспечивая тягу в 740 тонн-сил каждый…

В 1989 году академик Валентин Глушко умер. Но двигатели его продолжают работать и развиваться. РД-180, одна из модификаций РД-170, до сих пор поднимает на орбиту американские ракеты «Атлас-3» и «Атлас-5». А двигатель РД-191, разработанный на основе того же РД-170, ставят на перспективные ракеты семейства «Ангара». Одна из них, тяжелая трехступенчатая «Ангара А-5», стартовала накануне Дня Космонавтики в 2024 году с космодрома «Восточный», открыв новую страницу в истории космонавтики. С помощью ракет этого семейства будет строиться новая Российская орбитальная станция. О чем, впрочем, Валентин Глушко говорил еще в 1974 году: «Дальнейшее развитие получат долговременные орбитальные станции. В ближайшее десятилетие, видимо, будет производиться сборка станций на орбите, на них начнут работать узкие специалисты. Такие станции могут летать много лет…»

• До увлечения межпланетными путешествиями Валентин Глушко увлекался пиротехникой, и чуть было не взорвал свою школу, пробуя очередной фейерверк.

• В 16 лет он написал книгу «Проблемы эксплуатации планет», где обосновал создание и обслуживание долговременных орбитальных станций: «Сообщение между ракетой (мы назовем ее наблюдательной станцией) и Землей должно производиться посредством маленького аппарата».

• Сергей Королев был к одежде равнодушен, а в общении вспыльчив. Глушко же был его противоположностью: «При любом состоянии сохранял невозмутимый вид, всегда был подтянут, безупречно одет и корректен».